Внутри было сумрачно и пусто. На катке перед зданием под мелким дождем крутились ребятишки. В кабинке с вывеской Marriage Licenses сидели две женщины и явно бездельничали. Увидев нас, одна из них приветливо кивнула и подсунула анкету. Тут же подвалила молодая симпатичная китайская пара, потом еще две. Напоследок в кабинку заглянула пара ортодоксальных евреев. Процесс пошел, и женщины бодро застучали клавишами компьютеров. Со второго раза, полностью разобравшись с непонятными русскими именами и фамилиями, регистраторша выдала чистовой вариант лицензии. Я снова стал расспрашивать про церемонию, настаивая на том, что мы хотим осуществить ее как можно скорее и неформальнее. Регистраторша вторично подтвердила, что нет никаких проблем. Она предложила снять помещение прямо в муниципалитете за 50 долларов. На завтра почти все свободно. От нас требовались свидетели. Я набрал телефон Толи Наумова и сказал, что мне завтра он и Лена понадобятся для оказания микроскопической услуги. Только время нужно уточнить.
- Что за услуга? – подозрительно спросил Толя, - у меня встреча завтра в одиннадцать утра. К часу буду свободен.
- Видишь ли, - объяснил я, - я хочу завтра жениться, и мне нужно найти двух свидетелей. Тогда я ставлю время на два часа дня?
В трубке раздалось бульканье. Потом Толя спросил, сколько я выпил с утра. Я бурно возмутился таким вопросом. После этого разговор принял комичный оттенок. Примерно минуту я выслушивал нечленораздельные звуки и грохот выпавшей из рук Лены посуды на кухне. Я даже протянул трубку Ане, чтобы и она смогла насладиться произведенным эффектом.
- Да-а, - наконец протянул Наумов, - похоже, ты меня не разыгрываешь. Так, тогда я отменяю все встречи и нахожусь полностью в твоем распоряжении.
- Это лишнее. Зал будет только в два. В пол-второго я за вами заеду, в три будете свободны.
- А лимузин?
- Чем плох мой Форд? Нас четверо, все там поместимся.
- Но ты его хоть помоешь?
- Наумов, посмотри в окно. Дождь идет. Он и помоет.
- Ты понимаешь, что свадьба бывает реже, чем день рождения?
- Понимаю. Поэтому ты будь готов завтра в пол-второго. Форма одежды – любая, кроме тренировочных штанов. Договорились?
- Да-а....
Я отключил мобильник и застолбил зал на два часа дня. Затем регистраторша выдала мне список officiators, подвизающихся при муниципалитете. Почти все они начинались с приставки Rev., что, по всей видимости, означает «преподобный». Или «ребе»? Понятия не имею. Аня предположила, что это «революционер», но я решительно отверг эту гипотезу. (На самом деле действительно «преподобный», я проверил это позже).
- Звоните Катрин, - посоветовала регистраторша. – Она берет недорого, и человек симпатичный. И приставки Rev. нет.
Я позвонил, повесил сообщение на автоответчик. Никто не перезвонил назад. Тогда я позвонил Катрин на мобильный, и она сказала, что готова всей душой, вот только уехала она на праздники из Торонто, и до пятого января не вернется.
- А кого вы порекомендуете? – спросил я.
- А вот позвоните Джеффри, он тоже есть в списке. Скажите, что от меня, пожалуйста.
- А он же Rev. - Это неважно. Как ему скажете, так он вас и поженит.
Я позвонил Джеффри и опять наткнулся на автоответчик. Вешать сообщение уже не стал. Мы с Аней снова уткнулись носами в список.
- Посмотри-ка, - сказала она, - последний явно китаец. Видишь, написано E. Kwan. И никакой он не преподобный. Мы даже не знаем, мистер этот самый Квон или миссис. Класс! Нас будет венчать китаец! Это безумно оригинально, никто таким похвастаться не сможет (кроме миллиарда китайцев – вставка моя). А что если это китаянка? Ты же всегда мечтал трахнуть китаянку. Я смогу отомстить виртуально всем китаянкам сразу!
- А вдруг она старая и жирная?
- Звони!!
И я набрал номер Квона и действительно натолкнулся на старую китаянку. Она сказала, что мистер Квон (какая досада) подойти не может, но поженит кого угодно с радостью в любое удобное время. Сто долларов не много? Торговаться из-за десятки я не стал и сказал, что меня это вполне устраивает. Женщина задала мне массу сопутствующих вопросов типа будут ли кольца и есть ли у нас свидетели, и вообще что мы хотим от этой церемонии. Потом она потребовала передать трубку Ане и расспросила ее о том же. Убедившись в отсутствии противоречий в наших показаниях, китаянка подтвердила время и место и повесила трубку.
Вся эта сцена далась мне колоссальным напряжением воли. Где-то глубоко в подсознании у меня был установлен сильнейший блок на женитьбу. Как он появился, я могу лишь догадываться. Я никогда не был ни на каких чужих свадьбах, да и сам всю жизнь успешно избегал этой экзекуции. Как бы не случайно дожил я до сорока с лишним лет, ни разу не побывав в матримониальном учреждении. Когда я заполнял анкету, рука дрожала так сильно, что мне приходилось ее придерживать, а легкая куртка полностью промокла изнутри. После звонка китайцу я почувствовал невероятное облегчение – на сегодня все ужасное было наконец закончено. И мы отправились в большой молл за покупками. На входе Аня остановилась у витрины с ювелирными изделиями.Я сам тоже люблю рассматривать сверкающие побрякушки, поэтому подошел поближе.
- Вот эти вроде ничего, – задумчиво сказала Аня.
- Ты что, кольца разглядываешь? – неожиданно догадался я.
- Да... Они должны быть два абсолютно одинаковые, только твое побольше.
- ЗАЧЕМ НАМ ДВЕ АБСОЛЮТНО ОДИНАКОВЫЕ НЕНУЖНЫЕ ВЕЩИ?? Пошли отсюда.
И мы двинулись дальше. Но почти что сразу по правому боку я почувствовал нарастающую волну огорчения и разочарования. Я замедлил шаг, потом остановился.
- Анечка! – сказал я проникновенно, - я готов для тебя если не на все, то очень на многое. Вот, завтра женимся... Но ты мне объясни, ведь у тебя уже есть очень красивое обручальное кольцо от мамы. Так? Оно мне нравится. Зачем нам покупать еще одно не такое красивое? Если ты носила красивое обручальное кольцо, будучи незамужней, то, выйдя замуж, ты что, будешь носить два? А почему не в носу? Что до меня, то я никогда ни под каким видом не одену свое на палец ни на минуту, ни на секунду. Его даже в зубную коронку не превратить, потому что уже не делают коронок из золота. Ну зачем нам эти кольца?
Ситуация покачнулась и замерла в положении шаткого неравновесия. Эмигрантская жизнь приучает к здравомыслию, и я грамотно поспешил кинуть последний волосок на свою чашку весов.
- И потом, мы же сообщили китайцу, что колец не будет.
- Хорошо, - сказала добрая Анечка после нескольких секунд колебаний. – В следующий раз уступаешь ты. Пошли туфли покупать.
- Туфли – это можно, - сказал я тоном Шарикова, который говорил, что слоны, в отличие от кошек, полезные животные. – Туфли я потом еще раз смогу надеть.
И вот мы купили туфли и много чего другого, а вечером я, во-первых, поговорил с Наумовыми и еще раз заверил их, что это не розыгрыш и все серьезно, а во-вторых набрал телефон Саши Клюева. Они всей семьей только накануне вернулись с Кубы. Это довольно модно здесь ездить в декабре на Кубу. Жителям Штатов въезд на Остров Свободы запрещен, и цены поэтому там пониже, чем на остальных Карибах, а сервис почти такой же. Сашка хороший парень, но он мучается двумя противоречивыми желаниями одновременно. Он немного стесняется своих высоких заработков перед не столь успешными друзьями, но одновременно ужасно хочет ими похвастаться. Поэтому любой разговор с ним начинается с отчаянных жалоб на беспросветную дороговизну канадской жизни. Возможно еще, так сказывается специфическая смесь хохла с евреем.
- Ну, как дела? – поприветствовал я коллегу по эмигрантскому цеху.
- Ужасно, - озабоченно сказал Клюев. – Налоги надо платить срочно. Знаешь, какие налоги со ста тысяч за девять месяцев? Хорошо бы заплатить не больше пятнадцати. Телефон вот потерял мобильный... Хороший был телефон. Триста долларов стоил когда-то. А Танька новую Хонду поцарапала только что. Страховку теперь повысят... Ты слыхал, что у меня теперь вторая машина Хонда Одиссей с кожаным салоном и жидкокристаллическим большим телевизором внутри? Дети дерутся из-за того, какой DVD смотреть по дороге. Никакого сладу с ними нет.
- Тяжело тебе, - посочувствовал я. - А как Куба?
- Это класс. Андрюха, это класс. Только я и там все себе испортил. Нельзя выезжать из резервации для туристов. Представляешь, Боинг приземляется рядом с отелем в специальной зоне, куда местных не пускают. И так и живешь в этой зоне в достаточно приличных условиях. All inclusive. Еда, выпивка, развлечения – любые, все уже оплачено. Ну, там на чаевые доллар-другой дашь, они и счастливы. Кстати, доллары в ходу только американские. Смешно. Но если выехать за ворота, то нищета безумная просто убивает. Ты шабашки помнишь в какой-нибудь жуткой дыре, куда на тракторе не проехать? Вот на Кубе все тоже самое, только в десять раз хуже. Я взял машину на день напрокат, и, в общем, настроение сильно ухудшилось после увиденного.
- Добрая у тебя душа, Саша. Надо же, как ты за кубинцев переживаешь. Знаешь что, попереживай теперь за меня. Женюсь я завтра.
- О, - не особенно удивился Клюев, - давно пора. А на ком женишься-то?
- На женщине. Мог бы и на мужчине, сам знаешь, но из двух зол я выбрал меньшее.
- Ага, я всегда предполагал, что ты из наших, хоть доказательств к тому не имел. Женщина из Нью-Йорка?
- Из Нью-Йорка.
Как много народа, оказывается, знало про женщину из Нью-Йорка. Ну да, за два года я всем растрепал о своем замечательном телефонном романе, не упоминая, впрочем, что мы в конце концов увидели друг друга.
- Вот что, Сашка, пошли в Red Lobster по этому поводу. Омаров слопаем несчастных. Скажем, третьего числа в субботу пойдет?
Red Lobster – это такая недешевая сеть ресторанов с довольно ограниченным меню, в основном омары и крабы. Я там уже бывал пару раз, а Клюев еще не успел, и мы как-то обсуждали с Сашей, что этот пробел в его образовании надо бы заполнить.
- А Таньку с детьми возьмем?
- А как без Таньки-то? Или она не любит омаров?
- Ой, да она все любит за мой счет.
- Вот это правильная постановка вопроса. За своих ты платишь сам. Чай, не в России живем, а в бездуховной Америке.
- Куда так стремились. Ну, Андрюха, дело такое, будет и на твоей улице праздник, когда ты за моих заплатишь. Или не будет...
- Скорее не будет... И потом, если я за твоих заплачу, так это тогда будет праздник тем более на твоей улице, а не на моей...
На том и договорились. На следующий день во вторник ровно в два часа я снова припарковал машину у здания муниципалитета. Там было так же тихо и пусто. По указателям мы нашли свадебное помещение, которое странным образом напомнило мне зал Петроградского районного народного суда, куда меня однажды занесло случайным ветром. Дешевые стулья кремового цвета ровными рядами заполняли казенное помещение безо всяких излишеств. У противоположной входу стены стояла кафедра, а рядом находился шаткий деревянный столик. За столиком сидел очень древний китаец. Казалось, на него осыпалась пыль Великой Стены и покрасила его всего от волос до туфель в пепельный оттенок. Позже мы обнаружили, что он глухой и плохо видит. Мистер Квон поднялся из-за стола и протянул мне невесомую пергаментную руку. Потом он открыл очень много амбарных книг и стал показывать, где и что подписывать. Я от души надеюсь, что он ничего не перепутал. Все происходило без спешки в строгом соответствии с многовековой мудростью китайского народа. После нас к столику подсели Толя и Лена и расписались в своих клеточках. Китаец заполнил брачный сертификат (это такая бумага, которая оформляется в рамочку и вешается на стенку в спальню) и поставил на нем свой персональный штамп. Увы, он шлепнул его вверх ногами. Увидев свою оплошность, мистер Квон подышал на печать и хлопнул ей уже в правильном положении на том же месте. Получившаяся клякса его не обрадовала. Немного подумав, он пропечатал бумагу еще раз где-то сбоку. После этого он горячо поздравил Толю Наумова с важным событием и попытался вручить ему бумагу. «Это не я! – закричал Толя. – Я уже давно!». Китаец попытался вручить бумагу Лене и снова получил решительный отпор. Тогда он понял кто есть кто среди этих одинаковых белых людей, встал и пробормотал что-то малоразборчивое типа «отименипровинцииОнтариообъявляювасмужем
А через несколько дней мы опять расстались. Я ушел на работу, а Аня в аэропорт. В следующий раз мы увиделись лишь через три месяца. Потом еще через три... Потом еще через три... Так продолжалось еще два с половиной года. Слава богу, сейчас мы уже навсегда вместе.
